Еще один «очарованный странник» - Часть 19 01.01.2009
|
XIX
Крылов был именно советским лишним человеком, и не случайно этот тип появился в хрущевско-брежневское время, а не раньше. В 30-40-е годы социально лишним было то, что оставалось от дореволюционной России – то, что не добили, не дотоптали, не доперемололи. В 50-е годы появляется собственно советский лишний человек, отпавший как от власти, так и от народа – в значительной степени потому, что власть и народ «отпали» друг от друга после и в ходе изгнания из того «социального рая», «Эдема», которым был расстрельно-эгалитарный сталинский ад. Вот мы и вернулись к теме социального ада.
«Можно ли вырваться из ада», – поставил в свое время вопрос Фернан Бродель, имея в виду социальный ад, и сам же ответил: «Иногда, да, но никогда – в одиночку, собственными силами; никогда без согласия на плотную зависимость одного человека от другого. Необходимо вернуться к берегу социальной организации – какой бы то ни было. Или создать такую организацию с ее собственными законами внутри какого-то контрсообщества»32.
Крылов пытался вырваться в одиночку. Точнее так: пытался вырваться в одиночку с конца 50-х годов, после того, как провалилась попытка «коллективного спасения» в рамках и посредством организации, за несообщение о которой его исключили из комсомола. Разумеется, члены организации истфаковской молодежи, которую называют по-разному (например, «группа Л.Н.Краснопевцева»), никогда не ставили задачу личного спасения из «сталинского ада». У них были другие термины, цели; упрощая – спасение общества, хотя и здесь можно было бы поспорить и кое-что добавить, но в данном случае это не важно. Однако создавая свою организацию, эти мальчики послевоенных лет таким образом, помимо прочего, вырывались из сталинского адорая, раскрепощая себя и врываясь в человеческое измерение, в мир надежд. Чем это кончилось для них в целом – известно. Индивидуальные результаты были разными: кто окреп, заматерел, а кто сломался; кто очистился, а кто превратился в «проваренного в чистках предателя». Обычная история. Больше в групповых попытках «вырваться из ада» Крылов не участвовал. И не из-за провала организации и психологической травмы от того, что за этим воспоследовало. По другим причинам.
В 1960-е годы Крылов становится научным сотрудником академического института, и очень быстро выявляется его противоречие с академическим срезом советской жизни – противоречие не только экзистенциальное, по линии «творчество – бездарность», «истина – ложь» «коллектив (клан) – личность», но и социально-организационное, по линии социально-профессиональной самоидентификации.
Крылов никогда не относил себя к интеллигенции, не идентифицировал себя с тем слоем, который именуется «советской интеллигенцией». Я оставляю в стороне вопрос, возможно ли существование интеллигенции как социального слоя (речь не идет об интеллигентности как личностном качестве) при коммунистическом порядке; думаю – нет. Однако обсуждение этой проблемы увело бы нас далеко от темы, и потому в данной статье «советская интеллигенция» присутствует (не столько как термин, сколько как метафора), но, естественно, в кавычках.
Крылов считал себя наемным работником умственного труда. Соотносил себя с производством (духовным, интеллектуальным, но – производством), или, выражаясь официальным марксистским языком, с базисом, а не с надстройкой. Это по сути исключало для него возможность принятия «шестидесятническо-оттепельных», «интеллигентских» социальных мифов и идеологем и многого другого из идейно-поведенческих комплексов и императивов «советской интеллигенции», короче, всего того, что определяло «советскую интеллигенцию», во-первых, в рамках «надстройки» – культуры, политики (но ни в коем случае производства), во-вторых, как элиту, как часть элиты (но ни в коем случае как наемных работников специфического производства), отсюда – способы и средства самоидентификации, мифы и т.д.
На рубеже 50-60-х годов численный рост, разбухание «советской интеллигенции», «образованщины», как именует ее А.И.Солженицын, наряду с вытекающими из логики развития коммунизма метаморфозами правящих групп, привели к девальвации социального значения и социальной значимости «советской интеллигенции». Массовой не может быть даже «советская интеллигенция». Начался упадок этого слоя и в то же время процесс его интеграции в позднекоммунистический (1964-1991) режим, процесс адаптации к его структурам. Попытки эти далеко не всегда были безуспешными, напротив, в таком случае они часто вели к кризису идентичности. (Компенсировать такую травму и были призваны миф об «оттепели» и «идеология» шестидесятничества, выгодные как некоторым сегментам «советской интеллигенции», так и власти, но это особая тема.) Процесс этот мало исследован в нашей науке по различным причинам, в первую очередь, по культурно-психологическим, поскольку есть угроза разрушения компенсаторных мифов, и лишь во вторую очередь по научным и «идеологическим». Однако он неплохо описан Ю.Трифоновым и В.Маканиным, которые показали как в 60-80-е годы «советская интеллигенция» из элитарной группы превратилась в квазиэлитарную, а затем частично растворилась в массовом слое служащих, частично – люмпенизировалась.
В любом случае кризис идентичности, о котором идет речь, был кризисом элитарного сознания и кризисом бывшей квазиэлитарной группы. Крылов же рассматривал текущие общественные процессы не с позиций слоя социально деградирующих элитариев, а с позиций пролетария (умственного труда), трудящегося. Возможность нахождения «универсального лексикона» для двух этих агентов, состояний была минимальной: бытие определяет сознание. |
|
|
|
Фурсов Андрей Ильич – русский историк, обществовед, публицист, социолог.
Автор более 200 научных работ, в том числе девяти монографий.
В 2009 году избран академиком Международной академии наук (International Academy of Science).
Научные интересы сосредоточены на методологии социально-исторических исследований, теории и истории сложных социальных систем, особенностях исторического субъекта, феномене власти (и мировой борьбы за власть, информацию, ресурсы), на русской истории, истории капиталистической системы и на сравнительно-исторических сопоставлениях Запада, России и Востока.
Комментарии
Ролик не соответствует заглавию.
Нужно выступление А.И. Фурсова на заседании общества динамического консерватизма. Христианство вообще не имеет никакого отношения к учению И.Христа. Ни католическое, ни православное, ни какое другое. Христос проповедовал то, что сегодня именуется буддизмом. Включая реинкарнацию. Кому интересно, тот без труда найдет его прямую речь об этом в Новом Завете. А то, что задвигают в глупые головы под названием христианство - это совершенно чуждый любому разумному человеку иделогический продукт. С точки зрения христианства, которое отчасти и в сильно извращённой, а точнее илеологизированной форме поддерживают англо-саксоны, патологическое враньё англо-саксонов везде и всем действительно можно считать феноменом, если и конечно не подойти к этому феномену с точки зрения идеологии.
Когда казалось бы правду говорить гораздо легче и проще.
Видимо все дело в различии понимания сути христианства, как истинной свободы.
В России православие позволяет освободится от смертных
|
