Еще один «очарованный странник» - Часть 5 01.01.2009
|
V
Проблема соотношения общества и личности интересовала В.Крылова не только в контексте «докапиталистических» обществ или вообще в том или ином конкретном типе общества, но как общетеоретическая или социоантропологическая проблема. Будь то исследование общества или исследование личности, писал В.Крылов, «в обоих случаях объектом исследования будет не что иное, как одна и та же система общественных связей между инди¬видами. Разница состоит лишь в том, что в первом случае этот комплекс отношений исследуется с точки зрения множества индивидов, а во втором – под углом зрения единичного индивида»13.
Повторю: в настоящей статье не ставится задача всесторонне¬го критического анализа и оценки творчества В.В.Крылова, для этого потребовалось бы написать книгу. Однако необходимо отметить, что В.В.Крылов не всегда проводил четкое различие между «личностью» и «социальным индивидом», понимая под личностью скорее социального индивида. У этого отождествления вполне понятные причины, поскольку, во-первых, оно имеет прочные корни в марксистской традиции, где личность рассматривается исключительно как совокупность общественных отношений; во-вторых, сама официальная практика социальных отношений со¬ветского общества была ориентирована на развитие в большей степе¬ни не столько личностей, сколько социальных индивидов, т.е. микровариантов, уменьшенных единично-субъективных форм господствующей совокупности социальных отношений.
Подход В.В.Крылова к анализу личности отражает трагический парадокс целого поколения советских интеллектуалов, которые, став личностями вопреки логике бытия советской системы, продолжали концептуализировать и воспринимать личность (и самих себя в этом качестве) скорее как социального индивида, т.е. в соответствии с логикой позна¬ния, характерной для советской системы. Иными словами, перед нами пример неполной эмансипации личности в условиях практики советской системы и по отношению к ней. И дело здесь не только в поколенческих характеристиках и особенностях, но также и в специфике той идейно-интеллектуальной системы, в рамках которой работает человек, в ограничениях, налагаемых этой системой.
Марксизм – при многих его плюсах и достижениях – не ориентирован на ана¬лиз личности, сводит ее к «субъективному слепку» с «объективных общественных отношений», к их микроварианту, отчего и получается, что в марксизме разница между обществом и личностью оказывается преимущественно количественной, конфликт между ними оказывается обусловленным преимущественно количественным различием содержания (личность – уже, чем общество), а человек, как особое существо, лишается внутренней тайны, становится благо¬датным объектом для манипуляции со стороны тех, кто контролирует «совокуп¬ность общественных отношений». При этом, однако, то, что в советской (и вообще марксистской) практике и «идеологии» (практеории) трактовалось как личность, на самом деле было всего лишь социальным индивидом; конфликт личности и общества – таковой между обществом и социальным индивидом как его макровариантом, т.е. чисто количественный, между социальными индивидами первого и второго уровня (сорта). Ну а в «количественных» конфликтах, ясно, – правда всегда будет на стороне более крупных целостностей («семеро одного не ждут» и т.д.), как в теории, так и на практике советского социума: общественное, взятое как множественное, всегда выше личного взятого как единичного (т.е., на самом деле, социоиндивидуального), типическое важнее индивидуального. Настоящий конфликт настоящей личности с обществом – это совсем другое дело, и поразительно, что Крылов, будучи личностью и вступая в противоречие с совсистемой (конкретно, с одним из ее сегментов), не мог концептуализировать это противоречие адекватно его сути, а следовательно – правильно понять. Именно в этом коренились многие проблемы Крылова и таких, как он.
Мне уже приходилось писать о том, что личность как явление (и личность как качество) есть преодоление социального индивида; личность предполагает выход за рамки социального индивида путем установления таких отношений с Абсолютом (будь то Бог или совесть), которые не опосредованы социальным коллективом, личность есть снятие противоречия между социальным индивидом и коллективом. Не случайно социальный индивид может быть представлен и одним челове¬ком, и коллективом, а вот личность всегда индивидуальна. Личность разобрать на «части», по составляющим ее связям, нельзя, она есть целое; социального индивида – можно, что и делала советская система, да и не только она, но и другие. Например античная. Другой вопрос, какими возможностями, средствами и резервами сопротивления обладает индивид.
Далее. В разработках В.В.Крылова, с одной стороны, – объективированное сущест¬вование комплекса общественных связей, с другой – их субъек¬тивное бытие; с одной стороны, – объективное существование об¬щественных связей и контактов, их материальное бытие вне са¬мих индивидов; с другой – субъективированная, интимно-внутрен¬няя для каждого индивида форма бытия этих связей. При этом усвоенный и внутренне переработанный индивидом комплекс социальных отношений становится, наряду с природными потребно¬стями и стремлениями, источником формирования внутренней воли. То есть получается, что разница между индивидом и обществом – это исключительно разница между субъективным и объективным. Но возникает вопрос: как, благодаря чему происходит интериоризация общественных связей; ведь личность так же объек¬тивна, как общество: общество и личность суть субъекты, каче¬ственно равнопорядковые, как минимум (не случайно, коллективом управлять легче, чем одним человеком)? На этот вопрос в работах В.Крылова ответа нет. Помимо прочего и потому, что в большей степени его интересова¬ли макроструктуры и макропроцессы. Оговорюсь, однако, что методология и теория, разработанные В.В.Крыловым, значительно больше дают для анализа личности и культуры, чем многое из того, что было сделано теми, кто специально занимался этими проблемами.
Интересно, в работе «Общество и личность» В.В.Крылов пишет об угрозе, которую несет личности тот факт, что через 20-30 лет трудящийся будет вынужден менять за свою жизнь 6-8 профессий; это может привести к разрушению личности в результате частой смены ее структур и потери устойчивой определенности личности14.
На самом деле та угроза, которую В.В.Крылов относил в будущее и усматривал в профессионально-экономической сфере, в советском обществе, по крайней мере в 30-х – конце 60-х годов, т.е. до начала разложения «реального социализма», присутствовала всегда. Только обусловлена она была не экономическими, а социальными причинами и факторами. Человека «растаскивали» между собой, как бы натягивая его на себя, различные организации; в 30-60-е годы в течение своей жизни советский человек должен был несколько раз, по крайней мере внешне, официально резко менять свое поведение, свое отношение к событиям и людям. Короче, группы и организации отнимали у человека качество, давя социального индивида; группы и организации были реальны¬ми, социально значимыми социальными индивидами, человек – в лучшем случае – вторичным социальным индивидом. В такой ситуации только личность оказывалась гарантией сохранения человеком первичной социальной индивидуальности. К сожалению, В.В.Крылов этих нюансов не зафиксировал. Не потому ли, что подобная фиксация предполагает как определенную позицию по отношению к обществу, в котором живешь, так и некую произвольную позицию по отношению к марксистской традиции, по крайней мере – внутренне? |
|
|
|
Фурсов Андрей Ильич – русский историк, обществовед, публицист, социолог.
Автор более 200 научных работ, в том числе девяти монографий.
В 2009 году избран академиком Международной академии наук (International Academy of Science).
Научные интересы сосредоточены на методологии социально-исторических исследований, теории и истории сложных социальных систем, особенностях исторического субъекта, феномене власти (и мировой борьбы за власть, информацию, ресурсы), на русской истории, истории капиталистической системы и на сравнительно-исторических сопоставлениях Запада, России и Востока.
Комментарии
Ролик не соответствует заглавию.
Нужно выступление А.И. Фурсова на заседании общества динамического консерватизма. Христианство вообще не имеет никакого отношения к учению И.Христа. Ни католическое, ни православное, ни какое другое. Христос проповедовал то, что сегодня именуется буддизмом. Включая реинкарнацию. Кому интересно, тот без труда найдет его прямую речь об этом в Новом Завете. А то, что задвигают в глупые головы под названием христианство - это совершенно чуждый любому разумному человеку иделогический продукт. С точки зрения христианства, которое отчасти и в сильно извращённой, а точнее илеологизированной форме поддерживают англо-саксоны, патологическое враньё англо-саксонов везде и всем действительно можно считать феноменом, если и конечно не подойти к этому феномену с точки зрения идеологии.
Когда казалось бы правду говорить гораздо легче и проще.
Видимо все дело в различии понимания сути христианства, как истинной свободы.
В России православие позволяет освободится от смертных
|
